Читать книгу "Время лохов [СИ] - Игорь Анатольевич Безрук"

необходимое не хватало. (То, что Лепетов и я сидели на мели, ее мало волновало.) «Я вам потом все полностью оплачу: и дорогу, и затраты», — убаюкивала она нас новыми обещаниями. Но я, разочарованный, больше ей не верил.

Не удивительно, что Лепетов, почти полгода мотаясь как угорелый по делам «Родника» в различные концы СНГ, ни разу еще ни копейки за это не получил, тратил только свои жалкие гроши, которые университетское руководство начисляло ему за ночные дежурства на кафедре, и экономил на желудке.

Долго задерживаться у Екатерины Семеновны мы не стали — Володьке надо было заступать на смену. Из подъезда вышли молча и также молча добрались до общаги.

Я не находил слов. Какая прелесть! Если и дальше так дело пойдет, мы очень много заработаем. Ну, о-чень много!

Только у входа в общежитие я спросил:

— Тебе к скольки на работу?

— К шести вечера.

— Ты с шести до шести?

— Нет, с шести до восьми, но выхожу раньше, хожу на работу и с работы пешком.

— Недалеко?

— С полчаса ходьбы. Может, минут сорок.

— Успеваешь?

— Еще успеваю.

— Перекусишь чего-нибудь?

— Не буду — времени и так в обрез, попью чаю на работе.

В комнате Лепетов быстро собрал в рюкзак необходимые вещи и выскочил, попрощавшись до утра, я остался один. Мальчишки-первокурсника не было, наверняка завис где-то у своих приятелей или у подруги. Это и к лучшему — я так устал (больше все-таки, наверное, психологически), что никого не хотел видеть, ни с кем не хотел общаться.

Я скинул куртку, присел на одну из свободных кроватей и только сейчас смог внимательнее рассмотреть комнатку, в которой жил Лепетов. Уютной эту студенческую комнатушку не назовешь: голые, наполовину синие стены (только у кровати Лепетова на стене узенький коврик с длинноногими ланями на фоне осеннего леса и снежных гор на горизонте), затертый деревянный пол, голая тусклая лампа на потолке, у входа ряд крючков для одежды, железные кровати с провисшими панцирными сетками, небольшой прямоугольный стол у окна. Окно затянуто полиэтиленом (но из него все равно дует), на подоконнике небольшая стопка книг, несколько ванночек для проявки фотографий, в которых на куске влажной марли прорастали пшеничные зерна. Как тут можно жить, да еще и учиться? Малолетки, очевидно, еще до конца не уяснили себе, что эта комната — их жилье, настоящее жилье, не на один день, и если они думают обитать в ней и дальше, создание уюта, комфорта — залог дальнейшей успешной учебы. Лепетова уют, как видно, давно уже мало интересовал. Он жил совершенно другим; комната для него была лишь непродолжительным пристанищем на ночь, местом для сна, как в обожаемой нами античности.

У меня засосало под ложечкой, надо было бы перекусить — мы же совсем без обеда. Володька говорил, что столовая в общежитии работает до восьми, можно будет наведаться, хватило бы только денег.

Я выудил из бокового кармана куртки кошелек, открыл его, пересчитал наличность. Да, ничего не скажешь — богатенький Буратино! Еще пару таких поездок в Лух, и у меня не останется средств доехать даже до Москвы, не то что вернуться обратно домой. Во предприниматель! Но, может, у ребят найдется что-нибудь из съестного: вермишель какая-нибудь или греча? Готовить недолго, опять же — экономия бюджета.

У входа в комнату, перед кроватью Лепетова, я увидел высокую — до самого потолка — закрытую нишу — кладовку. Обычно в них студенты, наряду с вещами, держали и сухие продукты. Я открыл небольшую дверку кладовки и остолбенел: на одной из пол-литровых банок сидела крупная мышь и во все глаза смотрела прямо на меня. «Ну и борзотá!» — подумал я. Мышами и крысами в общежитии меня не удивишь, но такими наглыми! Она даже не думала убегать, ни на секунду не спускала с меня своих бусинок, словно пыталась околдовать. Мышь гипнотизирует человека — во дела! Дать бы ей в лоб! Только чем? В руках ничего не было. Чем бы ее огреть?

Я поглазел по сторонам, но мышь не стала ждать дальнейшего развития событий, вильнула хвостом — только ее и видели!

«Вот студенты, — хмыкнул я, — совсем грызунов распустили!»

Среди пустых стеклянных банок и бутылок из-под пива круп не обнаружилось, а голод, как известно, не тетка, пирожка не поднесет.

Я спустился в столовую, но к ее закрытию почти все оказалось распродано, остались котлета в тесте и чай. Я не помнил, был ли у Лепетова чай. Пришлось купить и его. Веселая житуха: за полдня котлета в тесте и чай! Перейти, что ли, как Лепетов, на диету? Но с ним и не захочешь перейдешь.

Ночью я сильно замерз. Сосед-студент так и не появился. Я стянул с других кроватей одеяла и накинул поверх своего. Только после этого, согревшись, уснул.

Проснулся внезапно от болезненного укола в бок, перевернулся, почесал ужаленное место, попытался снова уснуть, но меня укусили пониже. Только этого мне не хватало — клопы! Я уже успел забыть, что это такое. В нашей студенческой общаге тоже были клопы, а я был особенно чувствителен ко всем подобным тварям.

Нет, я не ошибся. Встал, включил свет, откинул одеяла. Так и есть, вот они первые признаки наличия кровососов: маленькие красные точки на простыне.

Я стащил в ногах простынь, отвернул швы матраса на боковине, на углу. Куда я попал? В чистилище? Мало мне одного, получай еще и это. «Господи боже, — взмолился я, — я же не Симеон Столпник, к чему мне такие мучения?»

В свою студенческую бытность мы спасались от клопов разными способами, потом, казалось, к ним привыкли, хотя и продолжали давить, прижигать спичками, ставить под кроватные ножки посуду с водой, смеясь над теми, кто попадал в нелепые ситуации, связанные с клопами.

Однажды объектом насмешек стал и я сам, тот, который на дух их не переносил. Уж как смачно надо мной поиздевался случай!

На очередной дискотеке я «снял» девчонку. Между нами, как вспышка молнии, проскочила искра. «Останься на ночь, завтра выходной, я тебя провожу, Любава! Ты ведь Любава, признайся честно, я это чувствую: душа нараспашку, сердце вразлет!»